Игорь Романов — это ваш псевдоним. Ранее вы были известны под псевдонимом Игорь Кужак. Почему решили сменить псевдоним и почему решили выбрать именно такой псевдоним?

С псевдонимами отдельная история. Чтобы не углубляться, скажу, что эта фамилия моей бабушки, которую я никогда не знал, потому что она умерла, когда моя мама была еще ребенком. Просто мне показалось, эта неплохая фамилия для псевдонима.

Нам известно, что помимо поэтической деятельности вы еще и журналист. Скажите, не мешает ли одно другому, и как вы себя позиционируете в первую очередь: как поэта или как журналиста?

Я не долго работаю журналистом. И, в целом, профессиональная деятельность мне не мешает. Со стихами же какая вещь. Работа со стихом не поддается планированию. Процесс написания стиха — спонтанная вещь. Да, можно спланировать работу, когда есть возможность потрудиться над уже написанным. Такая редакторская деятельность. А так, нельзя сказать себе, вот, сейчас я сяду и напишу стишок. Все-таки это не так работает.

Как вы обычно пишите? После работы приходите и садитесь за стихотворение или, может быть, пишите только когда хочется?..

По-разному бывает. Иногда просто сидишь и у тебя в башке строчка. Пошел покурил. Бац, еще какая-то строчка. За нее зацепился. Потом в течение какого-то длительного времени ты можешь ее разрабатывать. Потом возвращаешься опять к ней, можешь что-то переделать. На самом деле, в любой момент тебя что-то может заставить что-то записывать. Иногда, даже удачно, без последующих правок. Какое-нибудь слово, которое у тебя в голове вертится. И ты начинаешь раскручивать его. В общем, для меня это процесс хаотичный. Много от чего зависит. Самая трудная часть — работа с уже «родившимся» текстом. Где уже мало полагаешься на вдохновение — такой технический аспект стихосложения. На это всегда найдется время.

В каком возрасте вы начали писать стихи и как пришли к форме свободного стиха?

Вообще все, наверное, начинают со школы, по сути. Сначала, так, забавы ради пишешь что-то в рифму. Какие-нибудь смешные стишки про одноклассников, про учителей. Серьезнее увлекаться поэзией я начал уже в университете. На журфаке я познакомился с очень интересными людьми, среди которых были и музыканты, и поэты, и художники. Тогда почти вся творческая молодежь собиралась там. Я начал писать тексты для песен под гитару. А когда я уже отучился и пытался устроиться на работу в Москве, стал писать именно стихи. Тогда это были разбитые на строфы рифмованные стихи классической формы. Позже, более опытные люди сказали, что мне лучше рифму оставить и попробовать писать свободным стихом, то есть верлибром. Еще несколько позже произошла встреча с Геннадием Айги, который тоже посоветовал попробовать нерифмованное стихосложение.

Сложно ли написать верлибр?

Сложно написать хороший. Это такая форма, которая тебя ничем не ограничивает. И можно просто заиграться. Ты можешь хоть что там писать. Хоть по одной букве в ряд или еще каким-то образом. Поэтому очень сложно от начала до конца сохранить «вкусовые» качества стиха. Концовку в верлибре придумать труднее, чем в классическом стиле.

Ставите ли вы себе какие-то искусственные ограничения? Может быть, чтобы по звучанию у вас были схожие слова или еще что-то?

Это вопрос техники, который в последнее время для меня важен. Я, конечно, не являюсь большим специалистом в теории стихосложения, но за все время сочинительства определил для себя некоторые, скажем так, приемы, как по форме, так и по содержанию. К примеру, содержание для меня вторично. В первую очередь работа со словом, ритмом.

Можете ли вы назвать трех ваших любимых поэтов?

Их очень много. Но если так, навскидку… Буковски, Бродский и Айги.

Буковски - это просто Буковски. Алкаш, который никогда не скрывал, что он алкаш. Все его книги: и проза, и поэзия - посвящены алкоголизму, пьянкам, сексу. Рассказы у него о том как он где-то с кем-то бухал, кому-то набил морду. И стихи тоже самое: о бродягах, об алкашах. Вот такая вот невысокая нерифмованная поэзия. Был период, когда то, что он писал, было популярно, эта тема у многих проскальзывала. Но он был одним из первых. Много кто ему подражал. Подражали, но не сделали ничего нового, опираясь на этот материал.
Все начинают с подражания, но кто-то потом находит свой язык, свой стиль, а кто-то нет.

Бродский просто расширяет твое сознание: «Как далеко можно зайти в стихах?» Потому что иногда он вообще как псих писал. Кстати, для Бродского рифма - это все.

Айги — это «абсолютный» поэт. У него невероятная чуйка на нужные слова. Это работа со стихом, работа со словом, где в каждом строчке нет ни одного лишнего слова. Каждое слово на своем месте. Это некий абсолют для поэта. Поэтов подобных ему нет во всем мире. Он поднял планку поэзии до невероятных высот. Некоторые его считают авангардистом, считают слишком непонятным и сложным, и поэтому складывается ощущение, что он остается в тени других поэтов. Но вот, например, в стихах последних лет Айги прост и открыт. Там нет какой-то многоуровневости.

Читать Айги может и сложно, но если послушать в записях, как он сам читает свои стихи, будет намного проще воспринимать его в дальнейшем. Он не такие уж сложные стихи сочинял, на самом деле. Нужно просто читать, довериться Слову, прислушаться к тем ощущениям, которые возникают во время чтения.
Каждый из нас ведь по-своему воспринимает поэзию. Мы один и тот же текст можем по-разному воспринимать, по-разному интерпретировать, по-разному рассказывать. В этом тоже большой плюс, кстати, у таких стихов и у верлибра в частности. Мы можем «придумывать» сами себе то, что там заложено в произведении. Автор вложил одно, ты понял по-другому, кто-то третий тоже по-своему понял. Кто-то потом, постепенно придет к пониманию. Он, например, прочитал стих и забыл. А потом идет по городу, что-то там увидел, и у него в башке все прояснилось, и он понял ту мысль, которая была внутри стишка. Почти как Буддизм. Бац, вот тебе и просветление.

Вы хорошо знали Геннадия Айги?

Я не был с ним близко знаком. Один раз я просто специально приезжал к нему в Рабочий поселок, когда был в Москве, обращался за советом, показывал стихи. А так, тесно мы не общались. После этого могли видеться только на каких-то мероприятиях в Чебоксарах.